Чэнь Шалев • Танцор, победивший анорексию и нашедший свет

Талантливая и страстная танцовщица Чэнь Шалев успешно справилась с одной из самых сложных болезней – анорексией, которая почти сокрушила ее тело и душу. С надеждой и внутренним желанием вернуться к полноценной жизни Чэнь нашел в себе силы бороться, преодолевать и выбирать путь выздоровления. Ее история — трогательное свидетельство силы человеческой воли, которая позволяет нам находить свет даже в самые темные моменты.

Танцовщица, которая никогда не отказывалась от своей мечты

Чэнь Шалев родилась в 1997 году в Кирьят-Яме. Она была тихой девочкой в ​​тихом городе, но даже тогда в ее теле пылало желание двигаться, танцевать, нарушать границы. В возрасте 6 лет она начала заниматься в местном балетном классе, а в 12 лет поступила в школу искусств «Реут» в Хайфе, где выбрала специальность «танец». Она оттачивала свой природный талант в Высшей школе искусств имени Тельмы Йеллин, где училась.

Еще до окончания учебы Чен стала заметной фигурой в мире молодого танца, когда присоединилась к проекту повышения квалификации компании Bat Sheva Company — одному из важнейших в этой области в Израиле. Благодаря своим выдающимся способностям она выиграла престижные стипендии: Фонда Ронена и Фонда Эли и Эстер Леон. Затем ее приняли в танцевальную труппу молодого кибуца — мечта любой молодой танцовщицы. В армии ее также признали «выдающейся танцовщицей», и она продолжала выступать и принимать участие в инновационных проектах.

Но за этим сияющим путем скрывается разлом. Тело Чэня поразила серьезная болезнь: нервная анорексия. После долгого и извилистого пути она решила вернуться домой. Не в Тель-Авив, не на танцевальные площадки, а в Кирьят-Ям. В родительском доме она находит тепло, поддержку и опору, необходимые ей для продолжения жизни. Не сдавайся. Не останавливайся.

Чэнь Шалев не просто танцовщица — она история тела, которое знает, как процветать, души, которая учится исцеляться, и искусства, которое продолжает биться даже в самые трудные моменты.

«Я тоже здесь живу»

В этом разделе вы познакомитесь с интересными персонажами Хайфы и ее окрестностей в их домах. Введение в книгу повествует о историях, трудностях и уникальных точках зрения людей, составляющих человеческую мозаику города-округа Хайфа. То есть, это люди, которые здесь живут и работают, как и следует из названия раздела – «Я тоже здесь живу».

В этом разделе мы познакомимся с персонажами Хайфы и местом их проживания, причем знакомство происходит не через размер квартиры, или оценку недвижимости, или описание дизайна, а суть этого знакомства заключается в том, чтобы узнать хозяев, их истории, эмоциональный багаж и уникальную личную точку зрения. На этот раз мы посетим резиденцию Чэнь Шалев, которая жила в доме своих родителей в Кирьят-Яме. Танцовщица Чэнь Шалев, которая столкнулась с трудностями анорексии и выдержала их, выбрала жизнь, полную здоровья и света.

Чэнь Шалев, возможно, уже не танцует, но ее история никогда не перестанет танцевать. Это история о страсти, боли, выживании и, самое главное, о поиске нового голоса в изношенном теле. Голос, который теперь не только для других, но и для себя и ради других.

Мелодия, которая раздается так, словно она всегда ждала ее там.

Несмотря на то, что прошли годы с тех пор, как Чэнь коснулась клавиш пианино, она внезапно садится перед ним и, словно по безмолвному приказу, который понимают только она и инструмент, начинает интенсивную и решительную игру. Нет никаких колебаний в движении, никаких поисков звуков. Мелодия вырывается наружу, как будто она всегда ждала ее, запертая в памяти, и просто просила кого-то дать ей голос.

В атмосфере комнаты не было ничего, что указывало бы на колоссальные потрясения, которые пережила Чэнь, на ее способность справляться с анорексией, с одной стороны, и на ее преодоление и победу над этим недугом, с другой. Первые звуки — тонкие, хрупкие, но интенсивные — наполняют комнату чарующей атмосферой. Это не просто очередная мелодия, это мелодия, запечатленная в ее памяти и в коллективной памяти целого поколения. Это мелодия из фильма, который вышел в англоязычном мире под названием «Амели с Монмартра» и в итоге получил короткое и любимое имя: Амели.

Саундтрек был написан Яном Тирсеном, а выбранная им музыкальная линия — минималистская, созерцательная, эмоциональная — дает ни с чем не сравнимое ощущение интимности. Среди множества замечательных композиций этого саундтрека Чен выбирает одну из известных мелодий: «Comptine d'un autre été» — или в вольном переводе: «Рифма из другого лета».

Чэнь играет, но кажется, что мелодия — это тот, кто ее играет. ► Смотреть

Между Кирьят-Ямом и сердцем Тель-Авива: трогательная история Чэнь Шалев, танцовщицы, которая боролась со своим телом и нашла покой в ​​йоге

Чэнь Шалев родилась в 1997 году в Кирьят-Яме. Она была тихой, но энергичной девочкой, выросшей в начальной школе «Алюмим». В возрасте шести лет, по настоянию матери, она записалась в танцевальный класс. Для Чена это были не просто дневные занятия — это было начало глубокой страсти к миру танца. С самого первого момента ее влекло к движению, к музыке, к мечте.

Девушка из Кирьят-Яма, нашедшая свое призвание в балетной студии

Уже тогда, в тот первый год, наступил первый момент, когда ее тело стало предметом осуждения: инструктор отвел ее в сторону и спросил: «Чэнь, а как насчет твоего живота?»

Она хорошо помнит этот момент – ее опущенный взгляд и ответ, вырвавшийся у нее почти шепотом: «Но, Алена, я не ем сладкое...» Это был момент, когда шестилетняя девочка начала понимать, что ее мечте, возможно, придется пройти через борьбу за образ тела.

Средняя школа на Кармеле – Отчуждение против Уникальности

В возрасте 12 лет Чэнь был принят в школу искусств «Реут» в Хайфе. Окружение было для нее чуждым — студенты из Кармела, ребята из скаутского общества, все, казалось, были далеки от той жизни, к которой она пришла. Она, девушка из Кирьят-Яма, почувствовала себя так, будто попала в другой мир. Но, несмотря на социальные трудности, ее способности резко возросли. Ее сразу же заметили как талантливую ученицу и пригласили на летние курсы в «Тельме Йеллин» — одной из самых уважаемых школ исполнительских искусств в стране.

Впечатление было настолько сильным, что к концу лета ей предложили записаться на резервный курс в восьмом классе. Чэнь сказала «да», даже если для этого ей придется вставать каждое утро в пять часов, ехать из своего дома в Кирьят-Яме в Гиватаим и возвращаться только в одиннадцать вечера. И вот на протяжении четырех лет — в одиночку в автобусах и поездах, под дождем и солнцем — она не отказывалась от своей мечты.

Выдающийся танцор и вечная борьба с лишним весом

Несмотря на свои достижения и отличия в «Тельме Йеллин», Чэнь не смогла избежать постоянного осуждения своего тела. Она старалась приносить в школу только упакованные фрукты и овощи, но даже тогда ее не обошли стороной замечания о том, что всегда есть возможность «еще немного потерять». По вечерам, возвращаясь домой уставшей, она «набрасывалась на холодильник». Ежедневное голодание переросло в ночные приступы обжорства. С самого раннего возраста Чэнь начала представлять себя не через то, что она создала, а через свой желудок.

Дома уже внедрен «режим питания» совместно с матерью и инструкторами. Она ела только «разрешенную» пищу и страдала от негативного и угнетающего образа своего тела. И все же она никогда не переставала мечтать о танцах.

Дом, семья и различия

Чэнь родился в смешанной и сложной семье. Ее отец, Майкл (Мико), работает администратором в средней школе «Равин». Ее мать, Ципи, раньше владела успешным парфюмерным магазином в городе. Первоначальная фамилия семьи была Амсалем, позже она была изменена на «Шелю». Ее отец имеет марокканское происхождение, а мать — чешское.

У нее трое братьев: Ури, старший, 40 лет, оглох в возрасте одного года после менингита. В настоящее время он водит автомобиль марки Eldan и имеет троих слышащих детей, живет в Кфар-Сабе; Гили, 37-летняя старшая сестра, которая была для Чана как вторая мать, сейчас замужем, работает страховым представителем и матерью троих детей, живет в Кирьят-Моцкине; А 33-летняя Амит, педагог специального образования и мать четырех дочерей, живет в Кирьят-Ате. Между двумя старшими сестрами сложились близкие и доверительные отношения, но в силу обстоятельств связь с младшей дочерью, которая выбрала другой путь в мире танца, была несколько отчужденной.

В тот момент, когда ее звезда засияла и погасла,

После окончания обучения в школе Тельмы Йеллин Чэнь получила в армии статус «выдающейся танцовщицы» благодаря принятию ее в танцевальную труппу кибуца. Она жила в кибуце Гаатон, жила с мужем-баскетболистом и служила химиком в медицинском центре ВМС. Каждый вечер она открывала шекм и верно служила солдатам. Жизнь, полная дисциплины, танца и полной самоотдачи.

Примерно через два года отношения с ее партнером закончились, как и ее участие в танцевальной труппе кибуца. Чен переехала в Тель-Авив, в общую квартиру на улице Шейнкин, где начала работать с хореографом Шарон Вазаной. Вместе они создали «Монстра» — женственное и независимое произведение, а Чэнь также создал сольный танец: произведение под названием «Сара» в театре Инбаль.

Но как раз в тот момент, когда, казалось бы, все начинает сбываться, разразился сложный кошмар.

Насилие, крах и разлука с мечтой

В течение короткого периода интенсивных репетиций Чэнь начал подвергаться физическому и эмоциональному насилию со стороны руководителя репетиций. Ежедневные унижения, никчемность, самоуничтожение. Она попыталась удержаться, но не смогла. Сердца больше не было на сцене. Дверь, ведущая в сон, закрылась с болезненным стуком.

Она описывала себя как «стиральную машину»: выжатую, вращающуюся вокруг своей оси, лишенную какого-либо центра. С уходом из мира танца она также утратила чувство идентичности. Кто она теперь, без танца?

Тель-Авив, йога и монахиня в самом центре города

В поисках ответа Чен начал преподавать танцы в Кфар-Йоне, но этого оказалось недостаточно, чтобы выжить в большом городе. Она начала брать уроки балета и вскоре обнаружила, что ее увлекает новый и целительный мир: йога. В студии «Чистота» на улице Шейнкина она впервые ощутила движение, которое не исходило из критики. Не диета, не требование — просто присутствие. Здесь и сейчас. Она влюбилась.

Как всегда, Чэнь ничего не делает наполовину. Через некоторое время она также присоединилась к курсу подготовки преподавателей йоги в студии Lotus на севере Тель-Авива и начала изучать философию этой практики. Благодаря чтению она поняла глубину различий между Востоком и Западом, но не как разрыв, а как дополнение. Ее сестра пришла к выводу, что если «йог должен держать четверть своего желудка пустым», то она превратила себя в «три четверти своего желудка пустыми». Буддийская монахиня в самом сердце Тель-Авива ищет простую истину за пределами выжимателя снов.

«Ты исчезаешь от нас»: так Чэнь пристрастилась к посту и превратила свою квартиру в Тель-Авиве в храм худобы

Она просто хотела оставаться худой. Не для того, чтобы похудеть, а чтобы не набрать вес. Это была цель. Но когда старый мир рухнул — мир восьмичасовых репетиций в день, четкого сообщества, четкого распорядка движений, пота и танца — Чэнь внезапно оказалась одна. Без цели, без рамок, без людей, которые были всем ее миром... И вот внутри этого пространства, без сцены и без активного тела — родился беспорядок.

Чэнь знала, чего от нее ждут: танцовщицы, которая не толстеет. Танцор, который никогда не теряет контроль. Так что если она больше не будет танцевать, то, по крайней мере, не растолстеет. Она начала с простого сокращения: меньше еды. А потом она узнала кое-что новое. «Йог — это тот, кто соблюдает посты», — сказали они ей. Мысль стала глубже: если можно поститься один день, то почему бы не поститься два дня? А если два дня – почему бы не неделя? Две недели?

Это стало навязчивой идеей. Серьёзно, опасно. Тот, который отрывает от мира, от жизни, от здравомыслия. Внезапно она перестала быть просто Чэнь. Она — почти буддийская фигура в маленькой, тихой квартире в Тель-Авиве, где весь ее мир вращается вокруг ее расстройства пищевого поведения. Каждый момент дня расписан, каждое правило жестко, каждое отклонение — это личная неудача.

Магия, которая обернулась потерей контроля

«Сначала, — говорит она, — это было похоже на волшебство. Наконец-то я почувствовала себя на вершине мира. Все делали мне комплименты, спрашивали, как ты это делаешь, в чем твой секрет?» И она действительно поверила – на мгновение – что она герой. Завоеватель. Победитель. Но она также умела маневрировать. «Чемпионка оправданий», — называет она себя, как и любого человека, чье расстройство превратило его в машину для манипуляций. Она всегда объясняла, почему она не ела, почему она не была голодна, почему она не пришла.

И она не пришла. Ни для встреч, ни для друзей, ни для семьи. Боится еды, которая будет ее там ждать. Боюсь неловкого вопроса. Боюсь, что меня поймают. Потому что каждое отклонение от установленного ею режима ставило под угрозу единственное, что она еще могла контролировать: свой вес.

Зависимость от голодания

«Тревога, — признается она, — растет с каждым сброшенным килограммом. Наоборот, вместо того чтобы расслабиться, я еще больше боюсь». Страх потерять контроль. Страх набрать вес. Страх вернуться в старое тело, к старой жизни. Это не процесс похудения — это спираль. Пылесос. Как вихрь. И она пристрастилась. быстрый. Худеть. Ради кратковременного чувства превосходства. Она думала, что достигла крыши мира... но затем упала в пропасть.

Первыми это заметили ее друзья. Они видели, как она исчезла. Не только физически, но и эмоционально, и социально. Затем они повернулись к ее родителям, пришли и сказали: «Слушайте, Чэнь исчез из виду». Так постепенно картина прояснилась. Танцовщица, мечтавшая летать, постепенно потерялась в опасном танце с самой собой. Танец без ритма, без зрителей, без рефлекса остановки. Только она, это зрелище, пост и страх.

В чем разница между расстройствами пищевого поведения и расстройствами пищевого поведения?

Здесь следует обратить внимание на следующие понятия, сначала одно, а сразу за ним «другое»: расстройства пищевого поведения и расстройства בПрием пищи — это явление, которое различается по интенсивности и характеристикам.

Расстройства пищевого поведения — это серьезные клинические состояния, диагностируемые в соответствии с четкими критериями, и включают такие состояния, как нервная анорексия, нервная булимия и компульсивное переедание. Для них характерны компульсивное поведение, резкие изменения веса, искаженное восприятие своего тела и серьезные функциональные нарушения.

Напротив, расстройства בКомпульсивное переедание — это нерегулярный режим питания, который не всегда соответствует медицинским критериям психического расстройства. Они могут включать эмоциональное переедание, избегание определенных групп продуктов, пропуски приемов пищи или периодические переедания и иногда являются ранней стадией, которая может перерасти в клиническое расстройство пищевого поведения. Основное различие между ними заключается в частоте, интенсивности и функциональных нарушениях. В то время как нарушения בБолее распространенные и трудно диагностируемые расстройства пищевого поведения считаются серьезными заболеваниями, требующими профессионального лечения.

Путешествие Чена в тень

Долгое время Чэнь удавалось убеждать всех вокруг, что все в порядке. Ее родители, видя, что их дочь постепенно слабеет, также поверили ей. В ее поведении не было ничего, что указывало бы на внутреннее смятение — она казалась расслабленной, одухотворенной и даже сильной. По крайней мере, она хотела так выглядеть. Но затем наступило время путешествия в Индию.

Объятия «Матери Индии» – и разрушительная реальность

После окончания курса подготовки преподавателей йоги в Израиле Чэнь отправилась со своими друзьями на месяц в путешествие по субконтиненту, чтобы заняться практикой и самопознанием. Даже тогда она весила меньше нормы, была пугающе худой — если бы только кто-нибудь это заметил. Она верила, что в Индии найдет родственные души: йогов, буддистов, людей, которые поймут путь, который она для себя выбрала. Действительно, Индия встретила ее с распростертыми объятиями. «Мать Индия», как она ее называла, была местом, где можно было стать тем, кем захочешь.

Но даже индейцы, с их широтой сердца и культурным пониманием, смотрели на нее с беспокойством. «Почему ты такой худой?» Спросите ее. «Съешьте немного топленого масла, оно сделает вас немного толстым». Чэнь только улыбнулся: «Нет, спасибо. Для меня только овощи и тофу».

Распад тела – и пробуждение духа

Однажды во время практики Чэнь потерял сознание. Один из стажеров поднял ее, посмотрел на нее пронзительным взглядом и сказал: «Возьми свою жизнь в руки, леди. Тебе нужно заботиться о себе». Но Чэнь продолжал это отрицать. Она не видела проблемы, а видела образ жизни.

Когда она вернулась в Израиль, она уже два года была пациенткой клинического психолога в Тель-Авиве, но психолог, который не был экспертом в области расстройств пищевого поведения, еще не осознавал опасности до поездки в Индию. Чен вернулся из Индии с улыбкой на лице, но похудев на пять килограммов, и уже имея крайне низкий вес. Только тогда тишина была нарушена. Психолог, которая до сих пор пыталась лечить то, что она считала рутинным самокопанием, предупредила: «Все уже не в ваших руках. Вам нужна помощь, и как можно скорее. Вас нужно госпитализировать в приют».

Диагноз, который потрясает, и фальшивое достижение

Чэнь был направлен на дневной стационар в больницу «Реут» в Тель-Авиве. Встреча с психиатром сразу же после первого приема изменила ее жизнь. Он выслушал ее личную историю, посмотрел на нее и сказал: «Послушай меня, дорогая. У тебя нервная анорексия. И ты должна заботиться о себе, потому что ты вот-вот потеряешь жизнь».

Но Чан услышал нечто совершенно иное. Она не услышала предупреждения, а услышала достижение. Для нее она внезапно стала «не просто худой, а чрезвычайно худой». В ее голове замелькала мысль: как сохранить этот титул, этот мнимый «успех».

Медленный крах – и жизнь на грани

Во время трехнедельного лечения в больнице «Реут» мать Чэнь покинула свой дом в Кирьят-Яме и переехала к ней в общую квартиру в Тель-Авиве. Она старалась быть рядом с ней, утешать, сопровождать, понимать. Чэнь, со своей стороны, просыпалась каждое утро в четыре, занималась йогой по три часа и продолжала свою «дневную госпитализацию». Она поела там, но вернулась домой и постилась. Суть игры была ясна: остаться незамеченным.

А затем произошло неизбежное. Психиатр вызвал ее на беседу, в конце которой неожиданно попросил ее встать на весы — без теплой одежды, не выпив предварительно воды. Результат поразил даже его: Чэнь похудел еще на несколько фунтов. «Ты умрешь в любую минуту...» — сказал он ей. У него не было выбора — он приказал немедленно госпитализировать его в больницу Тель-ха-Шомер.

Тель Хашомер – Частный Ад

Чэнь был переведен в закрытое отделение больницы Тель-ха-Шомер. Больше никакой йоги, никаких молчаливых практик. Здесь не было никакого сострадания со стороны «матушки-индейки», только строгие правила: Опоздал на ужин? Наказание — это… еще больше еды. А Чан? Тощее тело, темные глаза, зубы, которые начали чернеть, выпадающие волосы — и она все еще отрицала это.

Реальность не смогла проникнуть сквозь возведенную ею стену. Даже когда все рухнуло, даже когда глаза ее матери изо дня в день наполнялись слезами, даже когда врачи ясно дали понять — «Тебе грозит смертельная опасность» — Чэнь все равно пыталась удержать титул: самая худая. Самый выдающийся. Та, которая в полной мере контролирует свое тело. Только край уже был прямо там — и она стояла на нем.

Ей просто хотелось пошевелиться, но в закрытом отделении это было запрещено.

Несмотря на запрет на передвижение в закрытой палате больницы «Тель-ха-Шомер», где свобода измеряется минутами, в течение которых открывается дверь, Чэнь нашел другой способ дышать. Ее тело требовало движения, но йога была под запретом. Поэтому она выбрала единственное оставшееся ей узкое пространство – туалетную кабинку. Там, за закрытой дверью, она танцевала. Она двигала телом, словно хотела оживить в нем что-то забытое.

Но этот безмолвный танец имел свою цену. Когда сотрудники департамента обнаружили тайную практику, было принято решение ужесточить условия. Чэня перевели в «отделение» — специальное закрытое крыло, предназначенное для пациентов, находящихся в самых экстремальных и тяжелых ситуациях. На тот момент она еще не набрала ни сил, ни веса. Ее постоянно движущемуся телу был объявлен еще один более строгий ярлык: «постельная неделя» — семь дней без движения, в течение которых она должна находиться в состоянии покоя каждую минуту.

Вызвали родителей – Чэнь отказался ложиться в месте, где тишина кричит.

Проведя всего два дня в постели, Чэнь отказался продолжать процедуру. Несмотря на советы врачей и психиатров, она заставила родителей забрать ее оттуда.

Но во внешнем мире нас ждала новая и не менее угрожающая реальность: пандемия коронавируса. И посреди всемирного карантина, примерно через 24 часа, Чэнь обнаружила, что возвращается в «Тель-Хашомер», на ту самую «неделю в постели». На этот раз Чэню это удалось, и он вернулся к группе девушек. Она попыталась восстановить связь. Однако когда один из психиатров узнал, что она спрятала еду во время еды, права на ошибку уже не было. Нарушение зафиксировано. Реакция была резкой — ее немедленное увольнение из отделения.

«По крайней мере, у меня есть что-то, в чем я хорош»: Чэнь и голос разрушения

Что касается медицинской бригады, то это было нарушением доверия. В глазах Чэня – очередной провал. Но не просто неудача, а та, в которой проявился сам беспорядок. «По крайней мере, хоть что-то у меня хорошо получается», — сказала она себе, — «расстройство пищевого поведения».

Она вернулась в дом, где больше не чувствовала себя своей. Место, которое когда-то называлось «домом», теперь стало пристанищем для самого страшного врага на свете: еды. Ее родители увидели, как она исчезает под поверхностью, и решили отдать ее в дневной стационар больницы «Рамбам» в Хайфе.

Наконец-то кто-то увидел красоту – но она все еще не хочет исцеляться

Отделение дневного пребывания в больнице Рамбам стало для Чэня редким лучом света. Впервые медицинская бригада увидела не просто ее вес или процент жира в организме. Они увидели ее. Чэнь назначили индивидуальную диету, она посещала занятия по трудотерапии и даже занималась йогой — занятием, которое она так любила. Но внутри Чэнь еще не осознавал сути отказа от расстройства. На самом деле она не хотела выздоравливать. Ее вес не увеличился.

Примерно через месяц, несмотря на личные отношения, медицинская бригада решила прекратить ее лечение. «Ты милая девочка, — сказали ей, — но ты не особо сотрудничаешь». Ей сказали, что она должна покинуть это место, поскольку она не полностью выполнила план.

Между торговым центром и автобусом – и дорога обратно в пропасть

Так начался темный период. Чэнь заблудилась. Несколько дней она просто бесцельно бродила — ездила на автобусах, бродила по торговым центрам — лишь бы не оставаться дома. Там, в стенах его комнат, за каждым приемом пищи его поджидал враг. Ее тело быстро разрушалось. Физическая сила почти иссякла. В разговоре по Zoom со своим учителем йоги Роем она сообщила ему, что у нее больше нет сил двигать ногами. Это был знак. Ее снова госпитализировали — на этот раз в больницу «Хадасса Эйн Керем».

В этом отделе ее родителям было поручено самое трудное дело — взять на себя полную опеку над жизнью своей дочери. Для Чэня это было объявлением войны. Она боролась против этого указа в суде и добилась отмены контроля над своей жизнью со стороны других лиц и вернулась в резиденцию своих родителей в Кирьят-Яме.

От анорексии к булимии: когда расстройство меняет облик — и ярость направляется домой

Контроль остался в ее руках, но что-то внутри нее сломалось. Возможно, свобода, к которой она вернулась, была действительно невыносимой. Теперь расстройство изменило форму: от анорексии до компульсивного переедания. Ее тело, когда-то хрупкое и болезненно худое, теперь стало живым свидетельством необузданной силы, а порой и ярости, не знающей границ. Ее вспышки гнева и агрессии были направлены на родителей. Они были чрезвычайно трудными, и спасения не было, даже вплоть до арестов.

Чэнь дважды оказывался за решеткой. Там, только там, между стенами, холодом и железом, она начала понимать. В этом трудном месте она впервые увидела реальность такой, какая она есть.

Одна ночь – «Ночь милосердия» и одно тело, решившее не сдаваться

Однажды ночью, без всякого предупреждения, произошло событие, изменившее мою жизнь. «Мое тело восстало, чтобы спасти меня», — говорит Чэнь в своих лекциях.

Никто не может объяснить этот момент, даже Чэнь, но он произошел. В ту ночь что-то изменилось. С этого момента начался долгий путь – мучительный, порой невыносимый. Это было самое трудное путешествие в ее жизни, когда она совершила его в одиночку. Без госпитализации, без лекарств, без чьей-либо помощи.

Высказывание боли и утешение других

Сегодня Чэнь стоит перед аудиторией и рассказывает свою историю, очень открыто рассказывая о своем пути к выздоровлению, не из гордости или высокомерия, а из желания показать, что надежда возможна — даже для тех, у кого, кажется, больше нет сил.

Она делится историей выздоровления, проявляя мужество и, что самое главное, рассказывая о тех духовных силах, которые пробудились за «одну ночь доброты». Она ничего не скрывает. Ни те моменты, когда она поднимала руку на родителей, ни унижения, ни страха. Но она также не скрывает победы: победы над самой большой ложью из всех — о том, что это расстройство пищевого поведения — ее собственное. Ее лекции трогают людей. Потому что в нем не говорится о болезни, а говорится о людях, о теле, которое борется за душу, о душе, которая заново научилась жить.

Подсолнухи, обращенные к солнцу: поэтическая книга Чэнь Шалева, рожденная из тьмы

Чэнь Шалев называет свою книгу стихов «Подсолнухи», но за этим солнечным, желтым выбором скрывается напряженная, болезненная и полная надежд личная история. Для Чэня подсолнух — не просто любимый цветок — это символ. Это сила солнца, это свет, к которому мы стремимся, даже когда земля треснула и наступила тьма. Возможно, именно поэтому, когда она опубликовала свой первый сборник стихов, она решила назвать его просто и ласково — «Подсолнухи».

Эта книга, написанная из глубины души и сотканная из тонкой паутины слов, раскрывает богатый внутренний мир эмоций, боли и исцеления. Песни о времени — о том, что было, что потеряно и что еще может быть. Они погружаются в периоды, когда солнце почти не светит, периоды непрерывной темноты, внутренней тишины, почти полной потери жизни.

Но как подсолнух поворачивает свою головку к солнцу, даже когда кажется, что у него больше нет сил его согреть, так делает и она. В этой тьме у нее появились моменты силы. переизбрания. О созерцании света не как чего-то внешнего, а как внутренней силы – как ежедневного выбора в любви и жизни.

Чэнь пишет: «Если бы за каждый день, от которого я почти отказался, я получал по одному подсолнуху — то сегодня возле моего дома было бы целое поле подсолнухов». Это, пожалуй, самая болезненная и пронзительная строка — потому что она соответствует времени, когда всего этого почти не существовало.

На три долгих и удушливых года Чэнь погрузилась в пучину анорексии — болезни, которая разъедала ее душу, угашала в ней «обаяние» и превращала каждый день в борьбу за выживание. Среди этой болезни она почти потеряла себя. «Это уничтожило все следы моей личности», — свидетельствует она с леденящей душу честностью.

Но даже в этом молчании, в стирании себя, остается мечта. Она мечтала о вечности. Она мечтала вернуться. Приснилось поле подсолнечников. Теперь, когда она держит ручку или клавиатуру, она представляет мечты, о которых до сих пор она осмеливалась только шептать себе. Она приносит с собой войны в своем сердце, выборы, которые она сделала — даже когда все горело.

«Подсолнухи» — это гораздо больше, чем просто сборник стихов. Это трогательный, душераздирающий, но в то же время вдохновляющий человеческий документ. Это любовное послание жизни, солнцу, красоте, которая все еще существует – даже среди трудностей. И это напоминание о том, что иногда, когда нет поля, достаточно даже одного подсолнуха.

Между балетом, морем и супермаркетом: ежедневный путь одной женщины, борющейся за радость жизни

Она не останавливается ни на минуту: Чэнь продолжает танцевать, бегать и творить — каждый день заново. Чэнь, которая шаг за шагом перестраивала свою жизнь, не останавливается ни на минуту. Сегодня она не только преподаватель балета в Рамат Йоханан, но и активный создатель контента в социальных сетях, востребованный лектор, поэт, публикующий личные тексты, которые трогают каждое сердце, и даже продолжает свою рабочую рутину в службе поддержки клиентов Super-Pharm — месте, откуда она начала свой путь на рынке труда.

Кажется, ее энергия неисчерпаема. Она настаивает на сохранении активности — как физической, так и умственной. Наряду с занятиями танцами, которые она преподает, она продолжает регулярно посещать спортзал, бегать и ходить, чтобы оставаться в гармонии со своим телом и его силой.

Но есть у него и свой уголок: интимное место, где царит тишина и покой — пляж Кирьят-Яма. Именно туда она идет, когда ей хочется по-настоящему подышать. Ходить босиком, слушать шум волн и обрести покой в ​​месте, которое восстанавливает ее душевное равновесие.

Возможно, именно в этом и заключается секрет благодати — сочетание неустанных действий с небольшим, но глубоким вниманием к моментам покоя. Между мирами танца, медиа и служения она выстраивает для себя стабильную, настоящую и женственную реальность, в которой каждый шаг – даже небольшой – является выражением великой победы.

Чэнь Шалев, возможно, уже не на сцене, но ее история никогда не перестанет танцевать. Это история о страсти, боли, выживании и, самое главное, о поиске нового голоса в изношенном теле. Теперь уже не только для других, но и для себя.